Чаще всего, хаотичные движения наших чиновников напоминают знаменитый (с) Конный базар – все одновременно кричат, топчутся, суетятся, пыль столбом, никакого порядка.   

Недавние юридические случаи, произошедшие с моими коллегами, когда на них подали в суд госорганы, иначе как конным базаром, не назовешь. В этой юрисдикции никто не знает, как надо, как будет грамотно, какие ваши доказательства и документы. Лишь бы пыль поднять.

Главный редактор Anhor.uz Лола Исламова полгода получала угрозы разбирательства в суде по обвинению в клевете от «Худудгазтаъминот», за статью «Куда исчезает газ в Узбекистане», о газовом коллапсе, случившимся с нами этой зимой. Журналисты подняли факты хищения газа и невыполнения чиновниками своих служебных обязанностей.

Журналист Шокир Шарипов из Kun.uz поднял в своей публикации «Шелковая сеть государственного чиновника» вопрос о конфликте интересов в отрасли шелководства, и злоупотреблению своими служебными возможностями председателя Комитета по развитию шелководства Бахрома Шарипова.

Конный базар проснулся и загудел. Госорганы подали на журналистов в суд за клевету и оскорбление, а «шёлковый» чиновник подал иск за репутационный ущерб (в случае с Kun.uz).  

Это не первый раз, когда «статья о клевете» поднимается из Уголовного кодекса, как черное знамя и поднимает ветер. И каждый раз журналисты вместе с юристами начинают объяснять чиновникам, судам и прокуратуре прописные истины: 

• о том, что у государственного органа нет чести и достоинства в юридическом смысле. Его невозможно оскорбить, это не человек, ему невозможно нанести ущерб деловой репутации, потому что ее нет, этой деловой репутации, это не бизнес,
• что у каждого чиновника уровень судебной защиты должен быть гораздо ниже, чем у обычного гражданского человека, потому что чиновник осуществляет государственную деятельность, которая может и должна быть подвергнута общественному контролю.

Все, что госпредприятие или ведомство может сделать в ответ, это дать опровержение по фактам. Также публикация может быть основанием для прокуратуры проверить эти факты и начать расследование. Но никак не наоборот – прокуратура не может начать расследование в отношении журналиста за критику государственного органа. Она может с ним только сотрудничать. Если, конечно, цель – установление истины.

Если сведения, содержащиеся в статье, оказались ложными – опровержения редакции достаточно. Также ведомство может обратиться в регулирующий журналистов орган, поплакать в углу, например. Но даже АИМК не может обязать журналиста удалить материал. Без расследования никто ничего не может сделать.

Удаление материала — это вообще отдельная песня. Для интернет-изданий работает тот же принцип, что и для печатных изданий – информация опубликована, всё, ее не вырубишь топором, можно только сделать апгрейд и дать ссылку на опровержение.

Это цивилизованно. Это международные нормы. Это так, как должно быть.

Вообще, госорган даже на этапе заявления уже должен быть предупрежден, что его обращение неправомерно. Суд не должен разбираться кто прав – журналист или государство. Это нонсенс. И тем более назначать штраф «за клевету» или материальный ущерб за потерю репутации.

Клевета — это заведомо ложные сведения, ставящие своей целью опорочить конкретного человека, для извлечения прибыли или какого-либо профита. Все остальное – цензура.

Если чиновник считает, что он прав, то собирает все доказательства и опровергает статью. Издание его публикует. Баланс восстановлен.

Все наши журналисты берут сведения из открытых источников или путем собственного расследования. Они имеют право не разглашать свои источники, и задача чиновника не искать «кто его подставил», а исправлять совершенное.

Статья 27 Закона «О СМИ» «...Юридические и физические лица, чьи права и законные интересы нарушены в результате публикации, вправе опубликовать в данном средстве массовой информации опровержение. Опровержение (или ответ) должно быть опубликовано под специальной рубрикой или на той же полосе, где размещался материал, послуживший причиной появления ответа». 

Но наш Конный базар работает по-другому. Сам сочинил себе юридические нормы, которые понравились, сам развлекается за наш счет. 

Редакция Анхор.уз предлагала юристу «Худудгазтаъминот» опубликовать свое видение ситуации, но он этим не воспользовался. Kun.uz пригласил Б.Шарипов в свой офис для интервью – тоже не пришёл.

Иск к журналисту Шокиру Шарипову Комитет отозвал, но иск к колумнисту Юлию Юсупову, который написал статью «Шелковое ярмо» на эту же тему, остался в силе, 20 июля слушание.

Если чиновнику кажется, что экономист имеет меньше прав на поиск, изучение, анализ и распространение информации, то он ошибается. Это право каждого гражданина, согласно закону.

В случае с KUN.UZ, если бы суд принял сторону Комитета, это могло бы стать поводом для подачи иска в международный арбитраж. Потому что государство совершило бы в отношении журналиста недопустимое. Господин председатель легко мог бы подставить Узбекистан перед мировым сообществом.

Статья 9. Закона «О СМИ» «...сотрудники редакции вправе проводить журналистское расследование конкретного события, изучать обстоятельства, о которых стало им известно из обращений либо из других источников, или сотрудник был их очевидцем, использовать аудио и видеотехнику при сборе фактов, свидетельских показаний…»

Критерии вины журналиста и СМИ – наличие в публикации запрещенных законом сведений: призывы к насилию, войне и к свержению конституционного строя, порнография, скрытая реклама и еще ряд определенных запретов, регулируемых законом о СМИ.

Деятельность или бездействие чиновников не подпадает ни под одно определение. Ешьте полной ложкой господа, такова плата за кресло и важные щеки.

На мой взгляд, нам необходимо начать воспитывать культуру поведения госорганов в отношении журналистов. Верховному суду стоит разъяснить административным судам порядок принятия исковых заявлений, когда они могут принять его и когда точно не могут. Чтобы не отвлекаться на топот, пыль и бесполезное ржание и не тратить деньги налогоплательщиков. Это мы должны подавать в суд на чиновников, а не они на нас. 

Гнобят журналистов только тиранические режимы. Цивилизованное демократическое государство не судится с журналистами. Оно принимает к сведению их материалы, исправляет ситуацию, наказывает виновных либо опровергает.