Брать многомиллионные взятки в Узбекистане стало привычным. По мнению собеседников Kun.uz, растущий масштаб проблемы представляет собой угрозу государственности, единственный и надежный способ борьбы с ней – политическая воля.
В Узбекистане резко сократилось взяточничество чиновников, увеличились преступления, связанные с хищением бюджетных средств, мошенничеством и злоупотреблением служебными полномочиями. Об этом в середине октября сообщал директор Агентства по противодействию коррупции Акмал Бурханов.
Однако, недавние инциденты в Чирчике, Сырдарье, Кашкадарье и Ташкентской области, похоже, показывают обратное. Что же на самом деле является причиной «экономических» преступлений, каковы механизмы их предотвращения и какие ошибки мы в этом отношении допускаем? На эту же тему Kun.uz поговорил с политологом Хамидом Содиком и правозащитником, председателем общества «Эзгулик» Абдурахмоном Ташановым.
- Прежде всего, хочу начать разговор с Чирчика. Как известно, недавно заместитель хокима этого города был пойман при получении 1 миллиона долларов. Эта ситуация, наверняка, у многих вызвала закономерные вопросы. То есть чиновник относительно невысокого ранга потребовал взятку столь крупного размера. Какой вам видится коррупционная схема в вертикали управления?
- Абдурахмон Ташанов: Судя по тому, что вы начали беседу именно с этого случая, видно, что вас заинтересовала сумма взятки. Действительно, 1 миллион долларов – это большая сумма, даже если брать в мировом масштабе. Независимо от того, на что они потрачены, будь то взятка, инвестиция или что-то еще, 1 миллион долларов — это все равно большие деньги.
И раз уж вы так удивлены суммой взяток, то хотелось бы привести пару примеров, ведь на самом деле у нас в несколько раз больше взяток получают [высокопоставленные] чиновники. Например, по данным издания Kun.uz, в декабре 2023 года главе управления ЦБ по Бухарской области, указано его имя, но я исходя из презумпции невиновности, не хочу сейчас его называть, было предъявлено обвинение в получении взятки в размере 20 миллионов долларов. Сейчас, говорят, что этот человек работает, возможно, факт не подтвержден. Кроме того, в июле прошлого года Служба государственной безопасности сообщила всем средствам массовой информации, что в Ташкентской области задержан госслужащий, требовавший 24 миллиона долларов в обмен на передачу 10 гектаров земли.
Если взглянуть на недавнее прошлое, хоким Самаркандской области Туроб Джураев был пойман со взяткой в несколько миллионов долларов США в служебном кабинете и лишен свободы на 12 лет. Здесь я хотел бы акцентировать внимание на росте сумм взяток.
В декабре 1999 года Шамсиев, прокурор Джизака, был пойман при получении взятки в размере 250 тысяч долларов США. Резонанс от этого преступления дошел даже до президента. Ведь в то время людям было трудно было даже представить себе 250 тысяч долларов. Сегодня обычный блогер или рядовой читатель говорят о миллионных взятках. Это очень плохая тенденция.
Мы недавно проделали одну штуку: заложили возрастающую сумму взяток в искусственный интеллект, с вопросом, какова будет средняя сумма взяток в 2030 году? Мы начали с 250 тысяч долларов в 1999 году, ввели нынешние 2, 3 миллиона долларов, и к 2030 году средний размер взяток среди чиновников достиг 6 миллионов долларов. То есть, если говорить не о теме «замхокимов», распространяющейся в социальных сетях, а об общей сумме взяток, то это дает очень печальные цифры.
У меня есть хорошие новости из недавнего прошлого, при так называемой первой администрации, когда мы постоянно занимали самые низкие места в международных рейтингах коррупции, одно из трех последних мест всегда занимал Узбекистан. Есть организация, которая изучает проблемы международной коррупции в таких странах, как Нигерия, Азербайджан или Узбекистан, под названием Transperency International, они составляют рейтинги. После прихода к власти Мирзиёева внимание было обращено на проблему коррупции, были сформированы Национальный совет и Агентство по борьбе с коррупцией. Была введена комплексная система контроля, и взяточничество в количественном разрезе, похоже, несколько снизилось. То есть, как вы отметили выше, эпизодов взяточничества стало меньше. Я не хочу подвергать сомнению статистику Антикоррупционного агентства, но мы видим, что коррупционные преступления не уменьшаются.
Более 500 человек осужденные за коррупционные преступления, затем вновь совершили такие же преступления. Или сколько лет говорят об открытом реестре коррупционеров, но либо смотрят на это сквозь пальцы, либо рассматривают этот вопрос как незначительный. На самом деле, я считаю, что это проблема, которая размывает государство изнутри.
- Хамид Содик: Если смотреть на теоретические аспекты коррупции, во всем мире существуют коррумпированные страны и страны, борющиеся с коррупцией. С этой точки зрения, в рамках политического режима к коррупции отношение разное. Значит, для некоторых стран коррупция является преступлением. А для других — это способ мышления и система. То есть, когда мы говорим о коррупции в определенной стране, то не сможем сделать правильный вывод, пока не определим этот момент.
Для демократических, законопослушных стран с хорошо работающими судами это преступление и рассматривается как преступление. Но есть страны, где это система. То есть коррупция – это не только преступление, и ненавистное социальное явление, но и образ мышления, необходимая система. Через коррупцию в таких странах циркулируют ресурсы и проводятся реформы. То есть, если остановить коррупцию, вся страна может оказаться парализованной. Поэтому я бы предположил, что в постсоветских странах это не преступление, а внеправовая система, которая помогает государству предпринимать определенные шаги, с этой точки зрения она помогает понять процесс развития.
Вот почему такие страны не могут остановить [коррупцию]. В политологии существует понятие патримониальных режимов, или их еще называют гибридными. Особенность таких режимов в том, что свои ресурсы, то есть ресурсы определенных политических кругов для бюрократии, им приходится получать вне закона. Именно поэтому в таких странах не всегда решается вопрос регистрации собственности чиновников, реальная проблема коррупции, вопросы конфликта интересов, принимать такие законы там сложно. Потому что коррупция там – это средство распределения ресурсов. Представьте себе, что 1 миллион долларов нельзя положить на карту, нельзя провести через банк. Это подпадает под действие закона. Поэтому в государстве формируется вертикаль среди людей, входящих в круг доверия с точки зрения определенной лояльности, и эти вертикали не работают за зарплату. Они, естественно, хотят жить комфортно из-за своей преданности, работы день и ночь, выполнения любых задач. «Чтобы хватило и моим внукам», — по такому принципу они работают. Вот почему там крутится огромные суммы денег, и эти средства минуют бюджет.
Теоретически, это необходимая система в таких странах, если ее остановить, государство будет парализовано. В патримониальных режимах формируется карт-бланш. Говоря простым языком, карт-бланш — это неписаная Конституция. То есть, у вас в руках проштампованная и подписанная чистая бумага, с ней вы можете создавать в своем районе ту норму, которую хотите, в рамках вашей лояльности. Вы управляете сами и в такой ситуации системой, обеспечивающей экономическую сторону, будет коррупция. Здесь, на платформе этой системы, можно делать даже большие дела.
Именно поэтому нужно говорить о коррумпированной системе борьбы с коррупцией в постсоветских странах. Чтобы изменить коррумпированную систему, нужна еще одна система. То есть преступление требует наказания, а у нас коррупция ведь не преступление... Например, какой замхокима захочет работать честно в нашей стране? Никому это и в голову не придет. То есть он знает этот риск, значит, знает, как работает система. Чтобы закончить мою мысль, - вы боретесь с преступностью и создаете систему, альтернативную существующей, для этого не нужно открывать Америку. Таких систем полно в мире, нужна лишь политическая воля.
Полную версию интервью вы можете посмотреть на видео выше.
Беседовала Дилшода Шомирзаева,
видео Мирвохид Миррахимов,
монтаж Абдукодир Тулкинов, Асрор Алмуродов.
