Афзал Рафиков, мастер дубляжа, озвучивший Муфасу в мультфильме «Король Лев» и Султана Сулеймана в сериале «Великолепный век» на узбекском языке, стал голосом более тысячи экранных персонажей. В интервью корреспонденту Kun.uz он рассказал о том, как пропал его уникальный голос, причинах его неудачной карьеры в кино, остановке развития дубляжа в Узбекистане, нехватке зрителей в кинотеатрах.
В старости мне было дано суровое испытание
Несмотря на то, что моя основная профессия – актер театра, большая часть зрителей узнает меня по голосу. Но того голоса, который все знают, теперь у меня нет. В старости мне выпало тяжелое испытание: у меня развилось заболевание левой голосовой связки. Честно говоря, это крайне тяжелая ситуация, мне было нелегко из нее выбраться, я впал в глубокую депрессию. Я принимал лекарства и проходил лечебные процедуры. Однако это не помогло, и в конце концов я согласился на операцию. Причина была в том, что болезнь угрожала не только моему голосу, но и всему моему организму.
Мне повезло, что, во-первых, моя жизнь была спасена, а во-вторых, хотя и изменился мой голос, но то, что за ним стоит, не поменялось. Вкус, внутренний мир, знания. Каждый голос уникален, неповторим и прекрасен. Дело не в звуке, а в том, что за ним стоит...
Несмотря на это испытание, я продолжаю свою работу. Я все еще на сцене, я все еще перед микрофоном. Знаете, публика воспринимает это нормально, никто не говорит: «Если у тебя нет голоса, уходи со сцены». Мы продолжаем готовить контент, который по-прежнему приемлем для слушателей, с использованием передовых технологий. Недавно программисты создали программу, с помощью которой снимаются симптомы болезни моего голоса, а прочитанные мной тексты превращаются в мой оригинальный голос. Теперь мне не нужно беспокоиться о том, что я стану безработным.
«Я читал священный Коран актерским голосом, чтобы слушатель мог лучше его понять»
После обретения независимости в 1991 году Коран был издан на узбекском языке. В том же году я начал соблюдать Уразу и прочитал нашу священную книгу от начала до конца. После прочтения Корана у меня возникла идея сделать аудиоформат этого произведения. Изготовление аудиоверсии книги потребовало больших денег, я обращался за помощью к многим людям в этом плане, искал, пробовал, но моя работа не ладилась, спонсора я не нашел. По прошествии 16 лет, один человек позвонил мне и сказал: «Афзал ака, мы хотим подготовить узбекский перевод священного Корана в аудиоформате, вы сможете его прочесть?» Я ответил: «Я мечтал сделать это несколько лет, и ваше предложение — это, должно быть, милость Божия, я обязательно это прочту». Таким образом, используя переводы шейха Абдулазиза Мансура, мы начали готовить узбекскую аудиоверсию священного Корана.
После того, как мы заканчивали каждую часть, шейх сам проверял ее правильность. В процессе аудиозаписи за раз я мог делать только половину текста. У меня не было физических сил прочесть его полностью. Вместо того, чтобы читать Священный Коран просто как текст, я предпочитал озвучивать его эмоционально, как актер. Знаете, если я не пойму до конца содержание слов в книге, если я не пойму, что там написано, если меня не увлечет написанный текст, мое произведение не дойдет до зрителя. По этой причине, осознавая оригинальное содержание, я озвучил книгу актерски.
Чтобы прочитать эту книгу, нужно иметь определенный уровень подготовки, человек без подготовки ее слушать не сможет. Основной целью нашей актерской озвучки было повышение интереса и желания неподготовленных людей, даже детей, слушать эту книгу. Позже кому-то не понравилось мое чтение в таком формате, они говорили, что его следует читать без эмоций и сухо. Но я выбрал читать книгу в актерском формате, чтобы слушатель смог ее понять, прочувствовать и погрузиться в нее. В процесс озвучивания книги мы добавили музыкальное оформление. Например, мы включали звуки грома, когда приходит гнев Божий, шум воды, когда речь идет о небесах, и пение птиц. Ведь если читать сухо, это может утомить слушателя.
Нехватка зрителей в кинотеатрах – давняя проблема
Раньше, во времена Советского Союза, театрам обеспечивали публику. Администраторы обращались в райкомы, те оказывали большую помощь в распространении билетов. Зрителей добровольно-принудительно приводили из разных организаций. Когда я пришел в театр имени Хамзы в 1969 году, и до моего ухода из него в 1987 году только два спектакля в театре сами собрали публику. Это «Бунт невесток» и «Билмайин босдим тиканни». На эти спектакли в кассах не оставалось билетов. Все остальные спектакли, даже награжденные государственной премией, зрители «организовывались». Сейчас ситуация практически такая же. Потому что театр – это не массовое искусство. Здесь не всегда многолюдно, но театр никогда не умирает. Поэтому не надо жаловаться или критиковать, что люди не приходят в театр, аудитория уменьшилась, такая ситуация была всегда.
Драматургия хромает, не хватает опытных режиссёров
Основа театра — драматургия, а драматургия — сложнейший жанр литературы, её венец. Это отдельное направление. Драматургия в Узбекистане всегда была слабой. Бывший театр Хамзы был лабораторией узбекской драматургии, писатель приносил туда пьесу, произведение читалось и переделывалось в театре, а на репетициях оно шлифовалось. Таким образом в театре создавались мощные пьесы.
Драматургия в настоящее время не в состоянии в должной мере поддержать развитие театра. Опытных драматургов можно пересчитать по пальцам. К этому времени остро стоит и вопрос режиссуры в отрасли, опытных режиссеров мало. Такие проблемы, то есть кадровые, были и раньше, и я думаю, что они будут продолжаться.
После ухода Баходира Юлдашева я потерял интерес к театру
После ухода народного артиста Узбекистана Баходира Юлдашева из театра пришли новые режиссёры. Поскольку я всю свою карьеру работал с Баходиром Юлдашевым, я искал его стиль руководства у других, но не смог найти. Наибольшее его достижение было видно в процессе репетиций, работе с актерами, организации репертуара театров, создании настоящей творческой атмосферы во время художественной работы. При нем каждый хотел творить, окунуться в мир искусства. После ухода из театра Баходира Юлдашева мое место работы (Узбекский национальный академический драматический театр) перестало быть для меня интересным. За это время художественный руководитель Государственного академического русского драматического театра Узбекистана Владимир Шапиро трижды приглашал меня на работу. Дважды я отказывался, а в третий раз согласился подрабатывать в русском театре на полставки в связи с упомянутой выше ситуацией. Но основная моя работа все же была в Государственном академическом драматическом театре. В 2014 году там сменился руководитель, он созвал всех пенсионеров в театре и поставил условие: «если вы напишете заявление о том, что согласны работать за половину зарплаты, вы можете остаться в театре». «Я могу поднять зарплату молодежи только в том случае, если вы будете работать за половину оклада», - так он сослался на указ президента о поддержке молодежи. Тогда я написал заявление и ушел из Узбекского национального академического драматического театра. Позже, после того как эта ситуация дошла до вышестоящих инстанций, зарплаты пенсионерам вернули, но я не вернулся на работу.
На экране у меня не пошли дела
Есть понятие «киногеничность», то есть для того, чтобы сняться в кино, лицо человека должно быть соответствующим. Некоторые люди, даже если они не очень красивы в жизни, на экране они кажутся органичными и привлекательными. Однако мне не дано было такого лица, я никогда не нравился себе на фотографиях. К тому же моя внешность не восточная, в молодости окружающие не принимали меня за узбека. Поэтому в кино у меня не пошли дела.
«У микрофона стали появляться случайные люди, поэтому качество дубляжа ухудшилось»
«Узбекское ухо любит чувства», мы это поняли, когда только начали озвучивать для телевидения. В 1992 году начался перевод на узбекский язык индийского многосерийного фильма «Махабхарата». К этому процессу были приглашены 4 человека из тех, кто занимался исключительно дубляжом - народные артисты Узбекистана Ходжиакбар Нурматов и Ойбарчин Бакирова, заслуженная артистка Узбекистана Рима Ахмедова и я. Естественно задаться вопросом, почему именно нас выбрали. Эту работу проделал Баходир Ахмедов, он прекрасно знал, какие голоса нужны телевидению. Голоса этой четверки могли придать различное звучание одновременно нескольким ролям. По этой причине они были выбраны для первого узбекского телевизионного дубляжа.
Год от года количество дубляжей стало увеличиваться. Сначала только эти четыре человека озвучивали фильмы. Позже к нашим рядам присоединилась Дильбар Исмаилова, обычно другие артисты и близко не подходили к дубляжу.
Честно говоря, дубляж в Узбекистане был поднят на уровень искусства до 1990 года, была школа дубляжа, и она хорошо развивалась. Чистый студийный дубляж пришел в упадок после того, как в 1992-х годах начался дубляж фильмов на телевидении.
Со временем многие каналы на телевидении получили возможность заниматься дубляжом, увеличилось количество фильмов, сериалов, для дубляжа стали вызываться и другие актеры. Тут-то и была допущена ошибка: перед микрофоном стали появляться случайные, неопытные люди, и качество упало. После этого появилась масса людей, которые хотели заниматься дубляжом. Почему-то дубляж вдруг привлек многих людей. Раньше он никогда не вызывал такого ажиотажа. Люди думали, что за дубляж много платят, но это не так. Чтобы стать актером дубляжа, надо быть актером, сыграть на сцене хотя бы одну-две роли, просто обладая голосом в этой области сложно стать профессионалом.
Я все еще предпочитаю преподаванию учебу
На мероприятиях, показах, на улицах представители культурной сферы называют меня «мастер». Я принимаю тех, кто называет «мастером», но мне не удалось их обучить. На мой взгляд, у человека должна быть особая способность кого-то чему-то научить. Делиться знаниями с кем-то – это тоже особый талант. Это именно то, чего мне не было дано. Я по-прежнему предпочитаю учиться, нежели учить. Когда я берусь за новую роль, я отбрасываю в сторону все, чем занимался всю свою жизнь, то, что я —народный артист Узбекистана, и хожу на репетиции так, будто только вчера закончил институт и начал работать. Если не подготовиться таким образом, результат получится не таким, как вы хотите. В Государственном институте искусства и культуры Узбекистана я 3 месяца преподавал культуру речи. Не получилось, мне это не нравилось, я заставлял себя, наконец, сдался и отбросил идею преподавания.
Не надо смешивать диалекты с литературным языком
Мы становимся свидетелями использования в популярных изданиях слов, не входящих в литературный язык. К этой ситуации следует отнестись более серьезно. В последние годы многие жители провинции переехали в столицу, в результате чего к литературному языку примешались разные диалекты. За время работы я убедился в том, что авторы предпочитают использовать в тексте близкие им слова. Например, однажды в процессе дубляжа в предложении был использован диалект. В узбекском литературном языке есть синонимы этих слов, и когда я сказал автору, что их следует заменить, он не захотел этого сделать. Ему нравилось именно это предложение, он хотел услышать слова на том диалекте, который слышал с детства. Эту ошибку допускают даже писатели и поэты: они путают диалект с литературным языком. На мой взгляд, это опасный процесс – он может привести к негативным последствиям, таким как нарушение языковых норм и ослабление языкового единства.
Полностью интервью можно посмотреть на YouTube-канале Kun.uz.
Беседовала Диёрахан Набижонова.
Оператор и монтаж: Нуриддин Нурсаидов, Жавохир Гайратов.
