«В начале апреля этого года я вышла в трудовой отпуск. С 17 апреля меня вызвали на работу, и сказали, что нужно брать анализы у подозреваемых на коронавирус, работы очень много. Так, до 5 июня, в одном из очагов с высоким риском заболевания по Самарканду, мне пришлось взять образцы тестов у более чем 3500 граждан и доставить их в областную лабораторию вирусологии.
Тогда многие ещё не понимали последствий этой болезни, поэтому брать анализы у многих подозреваемых на коронавирус было нелегко. Сколько раз меня оскорбляли, прогоняли. О некоторых лицах, перешедших все рамки, мы сообщили в УВД. Есть конкретные адреса, имена, фамилии. Но сотрудник УВД только и сказал: «он часто выпивает», и больше ничего не предпринял. Не было системы, которая нас защищала бы, поддерживала. Но это были ещё «цветочки».
В ходе выполнения возложенных на нас обязанностей по борьбе с коронавирусом я и мои коллеги заразились. У меня обнаружили наличие вируса COVID-19 5 июня. Только в центре СЭБ города Самарканда в инфекционной больнице от коронавируса лечились 8 человек. В том числе, и я. Наша работа заключалась в том, чтобы брать анализы у людей, вероятно заражённых коронавирусом, у тех, кто контактировал с больными. Мы прекрасно понимали, что и сами можем заразиться. Кроме того, обеспечение защитными средствами тоже было не на должном уровне. Вначале мы даже использовали костюмы тех, кто дезинфицировал наше предприятие. Впоследствии нам дали защитную одежду, но мы постоянно ездили в машинах, садились, выходили, поэтому костюмы часто рвались и приходили в негодность. Иногда были проблемы даже с обычными масками.
С другой стороны, я боялась принести коронавирус в семью. Было досадно, что в некоторых других медицинских учреждениях врачи в течение 14 дней не бывали дома. Для этого были созданы все условия. Мы тоже несколько раз обращались к руководителю предприятия, чтобы не рисковать здоровьем наших близких, но всё без толку. В такой ситуации бросить работу, думая о семье – это было всё равно, что нарушить клятву Гиппократа, изменить своему долгу, поэтому нужно было продолжать работать. В конечном итоге, произошло то, чего я так боялась: кроме меня, заразились мои 7-летний сын, 5-летняя дочь, мама и младший брат. Все они лечились в инфекционной больнице. И кто в этом виноват?» - спрашивает Шоира Эшбекова.
Начальник бактериологического отделения центра СЭБ города Самарканда Н.Кудратова тоже подтвердила, что были проблемы с защитными средствами, медицинскими масками, защитными костюмами. Она сообщила, что 8 сотрудников центра в ходе работы заразились коронавирусом и лечились в инфекционной больнице.
«Мне несколько раз пришлось устраивать скандалы, чтобы взять достаточно средств защиты для сотрудников отдела. Возможно, скрывают, что многие пациенты заразились именно коронавирусом. Скажу на своём примере, у меня были все симптомы этого заболевания, и я лечилась в инфекционной больнице вместе с другими коронавирусными больными. Но главврач документально указал, что я «не заражена коронавирусом». Может быть, анализы действительно вышли отрицательными, но я в этом сомневаюсь. После лечения в инфекционной больнице мы в скором времени снова приступили к работе» - говорит Н.Кудратова.
Руководитель центра П.Махмудов сообщил, что с медицинскими средствами никаких проблем не было, в центре заразились коронавирусом только 4 человека. То есть информация, очевидно, разнится.
Основная проблема заключается в том, что сотрудникам отделения, заразившимся коронавирусом во время рабочего процесса, единовременные средства не выплатили. В частности, врач-лаборант Шоира Эшбекова, подхватившая коронавирус и заразившая свою семью, не получала никаких денежных средств.
В приложении к постановлению президента «О дополнительных мерах по поддержке медицинских работников и работников санитарно-эпидемиологической службы, привлечённых к противодействию распространению коронавирусной инфекции» от 26 марта текущего года, медицинским работникам, работникам санитарно-эпидемиологической службы и другим работникам, заразившимся коронавирусной инфекцией во время работы с пациентами в рамках борьбы с распространением коронавирусной инфекции, была установлена единовременная выплата в размере 100 млн сумов.
Кроме того, постановлением президента была установлена специальная дополнительная стимулирующая выплата в размере 20 млн сумов (кроме налогов) за каждый 14-дневный период деятельности медицинским работникам, работникам санитарно-эпидемиологической службы и другим работникам, контактирующим с пациентами, заражёнными коронавирусной инфекцией, осуществляющим деятельность на объектах, где размещены пациенты, а также в лабораториях по выявлению коронавирусной инфекции.
По данному вопросу руководитель центра СЭБ города Самарканда сообщил, что, действительно, в этом плане имеются проблемы, но они обратились с письмом в областной санитарно-эпидемиологический центр.
Представители областного санитарно-эпидемиологического центра прокомментировали эту ситуацию, и сообщили, что на основании указа президента республиканской специальной комиссией было утверждено временное положение, согласно которому Ш.Эшбековой не положена единовременная выплата в размере 25 млн сумов.
По этому положению, Ш.Эшбекова и такие же врачи, как она, могут получить только дополнительную выплату в размере 6 процентов от ежемесячной заработной платы.
Но, в главе 4 этого же положения предусмотрена выплата в размере 100 млн сумов сотрудникам, заразившимся коронавирусной инфекцией во время работы с больными в рамках борьбы с распространением коронавирусной инфекции.
У Ш.Эшбековой есть все соответствующие документы, подтверждающие её заражение заболеванием в результате взятия анализов у больных, инфицированных коронавирусом. Но ей не было выделено ни 25 млн сумов, ни единовременная выплата, предусмотренная указом президента.
«По моему заражению заболеванием провели проверку, и мне устно сказали, что я заразилась коронавирусной инфекцией «по неосторожности». К такому выводу пришли соответствующие организации. Но если мы работали непосредственно в очагах коронавируса, если нашей задачей было взятие анализов у вероятных больных, то как можно утверждать, что это произошло «по неосторожности»? Если речь идёт об осторожности, то разве не нужно было прежде всего обеспечить нашу безопасность на достаточном уровне?» - говорит Эшбекова.
В областном центре санитарно-эпидемиологического благополучия нам так и не удалось получить информацию о том, как оценивались обстоятельства заражения инфекцией врача.
Заключение о том, что доктора, работавшие в очагах инфекции, заразились болезнью «по неосторожности», очень возмущает врачей, которые при борьбе с коронавирусом поставили под угрозу как свою жизнь, так и жизни своих близких. И по республике очень много таких медработников, находящихся в таком неопределённом состоянии.
Следует повторно остановиться на другом вопросе. Ранее Ш.Эшбекова говорила о том, в каких условиях она работала в ходе борьбы с инфекционным заболеванием. То, что вы видите на фото – это медицинские маски, выдаваемые врачам и лаборантам.
Нам сообщили, что если одноразовые маски были некачественные, то чтобы сделать их многоразовыми, вовнутрь подшивали марлю.
А хуже всего то, что в лаборатории центра, оказывается, есть ещё и проблемы с водой. «Горячей воды вообще нет, а холодную набираем в пластиковые бутылки и потом используем» - говорят сотрудники.
Теперь подумайте объективно, раз уж в лаборатории центра санитарно-эпидемиологического благополучия такая картина, то можно ли вообще говорить о санитарии в других местах?
В целом, разве последовательное заражение коронавирусом сотрудников центра, взявших тесты у тысяч граждан, не говорит о том, что они сами в первую очередь оказались беззащитными перед болезнью? И есть ли совесть у ответственных лиц, которые обвиняют самих же медработников в том, что они заразились этим заболеванием?
Kun.uz будет продолжать изучение подобных проблем.
Анвар Мустафокулов, корреспондент Kun.uz
перевод: Вадим Султанов,
Анастасия Ткачёва
